так буду… кончать-кончать-кончать… а потом — умру. А я еще жить хочу!

Он расхохотался. Вот же — женщины! И ведь не девчонка давно, а все равно… логика — она у женщин такая, замысловатая!

— Ну ладно, пойдем покурим, если боишься умереть от наслаждения!

— От наслаждения умереть не боюсь. Просто… рановато как-то.

— Пошли, красавица! Или тебя унесли на ручках?

Она потянулась как кошка, улыбнулась и заявила:

— А-а-а-а — унеси! Это приятно, когда тебя на руках носят!

Он посадил ее попой на стол и потянулся за папиросами.

— На стол-то зачем посадил? Тут же… мокро сейчас будет! И запах…

— А мне нравится — и что мокро, и что — запах!

— Точно! Извращенец! — ткнула она его пальцем в живот, — пресс у тебя такой… красивый! Ах как мне повезло с любовником! Вот расскажу Ритке, она от зависти лопнет!

Они курили, поглядывая друг на друга, улыбались.

— Вань! А может… в следующий раз… Ритку возьмем с собой, а?

— А чего так? И почему — Риту, а не Клаву, к примеру?

— Ритку… потому что я, мало того, что сомневаюсь уже, что выиграю у тебя наш спор… я сомневаюсь даже, что я смогу… ну… полностью удовлетворить тебя.

Он удивился:

— Почему?

— Потому как, пока я захожусь в экстазе, ты — спокоен. А когда я пытаюсь отдышаться, ты, тем временем, отдыхаешь! У меня просто силы быстрее кончатся!

Он, подумав, согласился:

— Ну да, логика вроде бы есть.

Потом вспомнил Риту, ее молочную кожу, рыжие волосы и веснушки на лице.

«А веснушки-то у нее, наверное, по всему телу!».

— А почему не Клаву?

— Нет, ну если хочешь, можно и Клавку. Но там… знаешь, она не только головой слаба. Там и с эмоциями — не очень. Я тоже… бывала с ней… в ситуациях. С мужчиной, в общем! Она как красивая кукла, все делает механически, без эмоций. Минет? Механическое качание головой. На спину ляжет и лежит, закрыв глаза. Вообще кажется — как будто уснула. На четвереньки ее поставили, она растопырилась и в процессе ногти свои на руках разглядывает. Блин! Еще бы семечки щелкала, или папиросу курила! Даже непонятно — как природа, наделив ее таким красивым телом и мордашкой, так обделила ее умом и эмоциями!

— Ладно… посмотрим! Тебя нести назад?

— Да, неси!

На кровати они принялись целоваться. Сначала — просто ласкаясь, потом — все более интенсивно и страстно! Иван, целуя, начал медленно спускаться по телу подруги, от головы к поясу.

— Стоп-стоп-стоп, Ванечка! Так не честно!

— Что не честно?

— Теперь давай я тебе… приятно сделаю.

— Это — почему?

— Ну что — почему? Я так хочу, так понятно? Рассмотреть его хочу… и попробовать!

Она — умела! Она еще как умела!!! Пожалуй, это был лучший минет за его пребывание здесь! Да и в прошлой жизни… так вот, навскидку, не скажешь — а было ли лучше? Причем… у нее, похоже, даже сомнений не возникло — глотать или не глотать! Ощущение после этого было — как будто его выкачали до самого донышка, как насосом! Он был пустой и легкий!

Косов пытался восстановить дыхание и, кажется, даже постанывал. Перед закрытыми глазами летали мушки. Он сразу и не понял, когда она поднялась наверх, к его лицу и спросила тихо:

— Ну как?

— А-г-к-х… к-х-х-а… к-х-а… не знаю, как сказать… Божественно!

Она довольно засмеялась, как заурчала большая теплая кошка:

— Один — один! Я еще повоюю!

— Согласен! С таким противником… приятно иметь дело!

Иван приоткрыл глаза. Елена, стоя на четвереньках, нависала над ним и с улыбкой разглядывала его лицо. Потом облизала свои губы и стала нежно целовать. Чуть помедлив, Косов ответил ей. Женщина опустилась промежностью ему на живот и стала чуть тереться, вызвав вполне понятную реакцию.

— Подожди, подожди… Давай я сама… сначала. Он у тебя немаленький, и, боюсь, что мне будет немного… некомфортно. Мне нужно привыкнуть к нему!

Чуть приоткрыв глаза, Иван подглядывал за любовницей. Она с закрытыми глазами покачивалась на нем, по миллиметру опускаясь вниз. Красиво! Он попытался помочь ей, чуть покачиваясь снизу.

— Стой-стой-стой… не надо, прошу! Дай я сама…

Потом открыла глаза и улыбнулась, глядя на него:

— А я видела, что ты подглядывал! И как тебе?

— Ты очень красива!

— А ощущения?

— Нет слов… у меня как будто внизу живота… так легко и как-то… сладко, как в меду!

Она, запрокинув голову, рассмеялась:

— Я только это хотела сказать! Сладко-сладко! Как будто медом намазано! Но ты все же дай мне немного времени. Я хочу полностью на него сесть!

Когда она сделала это, опустилась ему на грудь и замерла.

— Ты как, красавица?

Она замычала:

— Ох, как же мне хорошо! Сейчас, сейчас… я еще чуть полежу.

Потом она начала покачиваться снова, постепенно наращивая темп. Когда амплитуда ее движений позволила включиться, Иван стал активно ей помогать снизу. И тут женщина быстро зашлась в серии стонов, переходящих в негромкие крики.

«Охренеть — не встать! Вот это страстность!».

Она снова лежала на нем, хрипло дыша. Потом немного приподняла голову:

— Два — один! Ты снова ведешь! Вот я и говорю — тут бы не помешала Рита! Вдвоем бы мы победили тебя наверняка!

— А если бы мы с Ритой тебя ласкали?

— Ну… Ритка умеет это делать, надо отдать ей должное! А почему — вы бы меня? Может мы с ней — тебя? Или мы с тобой — ее?

— А она такая же страстная, как ты?

Елена снова села на него верхом:

— Ты знаешь, нет! То есть я не то хотела сказать… Ее довести сложнее, она не так легка на это. Но если уж довести — там такой салют получается, что… оторопь берет!

— И у Вас… были такие любовники?

Завадская чуть покачалась на нем, задумавшись.

— Знаешь… там не столько их заслуга была, сколько наша взаимная с ней нежность. Бывали, конечно, ничего себе мужчины… Но чаще — так себе. Почему-то среди мужчин мало тех, кто заботиться о чувствах женщины. У них же как? Первое — лежать! Второе — молча! А уж тех, кто… сам захочет поласкать женщину… ну, там в общем… вообще единицы! Ты вот хотел же?

— Почему хотел? Я и сейчас хочу!

— Да-а-а? Ну что же… я готова это тебе позволить!

Косов постарался показать все, что знал и умел. Получилось…

Елена долго лежала, свернувшись клубком на боку, и казалось — вообще не дышала. Иван даже забеспокоился.

— Ванечка! Пообещай, что в следующий раз мы возьмем с собой Марго…